Но не умрет, увы, воспоминанье
О совершившемся чернейшем злодеянье.
Расин "Федра"

И день этот ознаменуется смертью. Страшной, кровавой... и столь сладостной, столь долгожданной. И не одной. Друэлла едва удерживала себя от того, чтобы кровожадно потирать руки в ожидании зрелищ, поскольку хлеба ей было более чем достаточно. Сама она видела "Федру" в разных постановках уже раз пять так точно, но эта обещала быть особенной: роскошные французские декорации, несколько известных итальянских актеров, новое прочтение сценария - все звучало так заманчиво, что даже в сотый раз повторенный сюжет казался интересным.

Она прошла в ложу сразу после первого звонка. Эти места были выкуплены всегда: бельэтаж, одна из самых больших - на восемь мест, чтобы можно было принимать важных людей в случае скучной постановки. Соседняя ложа часто пустовала: Министр Магии, говорят, не был заядлым театралом, а жена так и вовсе походила на безвольную тень, появлявшуюся по мере надобности. Бросив меховую накидку на пустое кресло, Дрю рассеянно растерла виски по давней привычке, связанной со множественными приступами мигрени, и откинулась на спинку собственного кресла. В оркестровой яме суетливо бегали музыканты, отсюда похожие на маленьких муравьев. Тощий и сухой дирижер, походящий на цаплю, раскладывал бумаги на пюпитре. Партер заполнялся так или иначе знакомыми макушками. Стоило бы их поприветствовать. Но к Моргане всех знакомых, в последнее время от них было слишком мало пользы - ни информации, ни содействия, ни банального развлечения. Только... если не знакомые, то кто? Родственники?

Ложа по-прежнему пустовала. Сигнус обещал появиться после антракта, поскольку задерживался по своим делам. Также обещала заглянуть и свекровь. Нарцисса, наверное, еще не прибыла, а вот Беллатрикс... Ее под руку с супругом сложно было не узнать в толпе: по крайней мере, матери это никогда особого труда не составляло. Друэлла давно не видела ее яркой, то есть такой, какой хотела бы видеть. Генетически заложенные в ней черты внешности казались привлекательными всякому, кто не был слеп, да вот только она, гамма созвездия Ориона, сияла отнюдь нечасто в последнее время. Впрочем, сейчас миссис Блэк была довольна: она видела свои собственные фамильные драгоценности на дочери, отошедшие к ней в качестве приданого, ей казалось, что старшая дочь улыбается. На сегодняшний вечер ей этого было достаточно, и Друэлла, расслабившись, чуть прикрыла глаза.

Раздался второй звонок, и коридор за неплотно прикрытой дверью ложи значительно ожил. Кавалеры и их дамы потянулись к своим местам, издавая звук, похожий на гудение роя пчел, слетающихся к цветку. Только вместо пыльцы на цветке сегодня кровь на поживу зрителям. И да свершится месть. И да случится смерть.

Близился вечер. В этот вполне себе обычный с первого взгляда день, Лестрейнджи, а именно Рудольфус, его супруга и младший брат Рабастан отправились в магический театр. Вообще отношение Рудольфуса к подобным мероприятиям было весьма и весьма скептическим. Он не ценил театр, как искусство и лишь считал, что это развлечение больше магловское, чем магическое. Хотя, конечно, театр, в который сейчас направлялся аристократ, кардинально отличался от магловского. Но Рудольфус был непреклонен, он признавал живопись и  архитектуру, ничего более. Но цель сегодняшнего визита отнюдь не была в наслаждении известным представлением и в познании истинного искусства. Нет,  сегодня Лестрейндж, не смотря на противоречивость своих действий, решился на крупную авантюру. Он практически никогда не позволял себе вольностей и самодеятельности в отношении приказов Лорда. Напротив, он всегда четко следовал им. Но сегодня, а точнее несколько дней назад, его позиция приобрела другой оттенок. Он решился на риск, а именно совершить тайное покушение на первое лицо магической Британии, а именно на Министра Магии. Лорд об этом осведомлен не был, но Рудольфус понимал, что отсутствие министра и последствия пустующего место главы Министерства лишь очистит путь Волдеморта к своей цели.  В этом покушении Рудольфус планировал использовать все факторы и условия. Во-первых, Министр будет крайне уязвим. Лестрейндж не сомневался, что на его защиту отправят авроров, но обеспечить полную безопасность вне стен Министерства они не могут. Во-вторых, человеческий фактор также играет ключевую роль. В суматохе и в панике намного легче ликвидировать министра, а заодно и парочку – тройку ненужных магов. Все будет выглядеть, как акт терроризма, а министр – лишь одна из жертв. Тогда политического мотива могут и не заподозрить, ведь теракты в магической Британии в наше время отнюдь не редкость и совершают их не всегда Пожиратели. В-третьих, сложно будет определить преступников среди такого множества зрителей в зале. Конечно, это был риск, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Обдумав свой план, Лестрейндж поделился им со своими ближайшими соратниками и по совместителю родственниками. Как это ни удивительно, но Белла одобрила и согласилась участвовать в покушении на Министра. На счет брата Руди не сомневался, он знал, что подобный авантюризм в его стиле.  Лестрейндж также оповестил  еще несколько человек. В данном деле важно не массовое покушение, а аккуратно выполненное действие, желательно скрытно. А если в театре соберутся множество Пожирателей – это может натолкнуть на мысли авроров.
Час икс настал, Лестрейнджи трансгрессировали к входу в театр. Зрители шумной толпой входили в зал, занавес был опущен, места с удивительной скоростью заполнялись магами. Были тут и бедные и богатые, искусство, как известно, объединяет. Но Рудольфуса интересовало не это. Он спокойным и сегодня особенно холодным взглядом проводил семью министра. Затем перевел взгляд на других гостей.  Весь его вид не выражал ни малейшей доли беспокойство.
- Надеюсь, что на этот раз нам не придется удирать через камин, - раздался голос Беллы.
- Не волнуйся, в этот раз представление должно быть многообещающим, - отвечает Рудольфус, не добро ухмыляясь.
Пара прошла на свои места. Они сидели в ложе, с которой открывался отличный вид, не только на сцену, но и на ложу Министра, который уже располагался в ней со своей семьей.
"И вновь все те же лживые лица..." - вдруг промелькнула мысль в голове аристократа.

Театр Ирма считала развлечением, но действо, происходящее на сцене, редко могло вызвать у неё что-то помимо ироничной усмешки. Нет, разумеется, игра актеров, как и всегда, будет безупречна, и декорации, без сомнения, порадуют глаз, а бессмертные произведения достойно представят мастера своего дела. Не признать изысканности и красоты, не отдать вполне залуженных почестей, будет не только неприлично, но и несправедливо. Однако, миссис Блэк по своему опыту знала, что слишком многие из виденных ею театральных постановок, по накалу страстей и близко не подошли к тому, что за более чем полвека довелось пережить ей самой.
Несмотря на сей факт, театром Ирма старалась не пренебрегать, ведь он все еще отлично служил другим целям, которые она преследовала. Именно поэтому, она и оказалась сегодня здесь, поскольку «Федра» обещает стать не менее захватывающей, нежели представление, которое дает чистокровная аристократия, не без увлечения наблюдая ослепительное сияние фальшивых улыбок и фамильных драгоценностей, в незначительной степени подпорченное новыми лицами: людьми другого сорта, сумевшими выбиться «из грязи в князи». Ни для кого не был секретом, что любое закрытое общество, не слишком охотно впускает в свои ряды чужаков или подвергает свои убеждения метаморфозам (что уж говорить о таком привилегированном круге, как чистокровные маги), поэтому, отделить зерна от плевел и хорошенько изучить публику, было несложно, даже несмотря на тот факт, что зал полон, и, словно накипью, наполовину скрыт женскими шляпками, различной степени экстравагантности и вычурности.
Ирма слегка прищуривается и равнодушным взглядом скользит по «заядлым театралам». Они предпочитают держаться вместе, прекрасно понимая, что здесь им поодиночке не выжить. «Броню» они подобрали достойную: швы на их одежде – наилучшего качества, а сама одежда может похвастаться новейшим фасоном, но обладатели этой «амуниции», прекрасно понимают, что этого не достаточно. Пусть они изо всех сил стараются перестать походить на белых ворон, но натура дает о себе знать и беззастенчиво сквозит, прорывая напускное. Взять хотя бы то, что трости с серебряными набалдашниками у мужчин лежат поперек коленей. Все потому, что выскочки опасаются ворья, избирающего для своего промысла места менее изысканные, как, впрочем и те, кто следуя привычке держит все атрибуты своего благополучия в пределах досягаемости. Ведь даже аплодируя, они сжимают трехцветные лайковые перчатки в кулаке, не ведая, что при этом приобретают вид человека, забивающего до смерти беспомощного грызуна. Надо отметить, что на это в высшей степени забавное зрелище, люди, сознающие собственное недосягаемое для этих белых ворон положение, реагируют именно так, как и должно. Не обращая никакого внимания. Ни дать не взять, леди и джентльмены, заскучавшие у себя на горе Парнас, смотрят сквозь простолюдинов. И правда, неужели кто-то смел надеяться, что появление среднего класса (так меж собой называют подобного рода людей министерские работники), нарушит привычный порядок вещей? Что ж, если так, этот кто-то чрезвычайно наивен. Пресыщенная элита, представленная дремотными от скуки лордами и леди, да молодыми людьми, которым не терпится упорхнуть на другие увеселения, стараясь перекрыть шум и гам обсуждающих погоду и общих знакомых, как ни в чем не бывало (впрочем, почему это «как», ведь ничего значимого не произошло, в самом деле), на разные лады хулят представление, которое они даже не видели. Почти идиллическая картина.
Но, разумеется, среди почтенной публики присутствовали не только дамы и господа, для которых этот вечер был всего лишь возможностью блеснуть новоприобретенными нарядами и поболтать со старыми знакомыми. Есть и те, кто улыбается, бесхитростно и чистосердечно, завидев любовь к искусству, отражавшуюся в глазах ценителей прекрасного. Одухотворенные особы, преимущественного женского пола, уже в предвкушении того восторженного оцепенения, в котором они оказываются каждый раз, когда действо глубоко впечатляет их еще восприимчивые сердца.
«Почти те же актеры, в тех же декорациях», – замечает ведьма.
− Миссис Блэк, – Ирма оборачивается, прекрасно зная, что увидит услужливого театрального работника, который, узнав её, предложит проводить главу одного из крупнейших отделов Министерства Магии, к её месту. – Первый звонок, мадам.
Мадам кивает и позволяет увести себя, и чуть позже, оказавшись среди всех тех, кто спешит занять свои места, она замечает Беллатрикс, её мужа – Рудольфуса и деверя – Рабастана. Ирма знаком приветствует их, не отставая от своего проводника, который прокладывал путь к ложе, где места были всегда к услугам семьи Блэк.
− Друэлла, −приветствует невестку Ирма, опускаясь в свободное кресло справа от женщины. – Кажется, почти все министерские работники после вчерашней суматохи, решили успокоить нервы и хоть как-то расслабиться, − идеально очерченные губы кривит усмешка. Слишком многих из своих коллег, миссис Блэк считала мягкотелыми. Так что реакция их вполне предсказуема. – Будем надеяться, что никто не захотел захватить с собой в театр весь тот переполох, что произошел в Министерстве…