Рождество когда-то было любимым праздником Рабастана. Суета, покупка подарков, украшение дома, запах любимой выпечки, большая ёлка в доме... Пускай этот праздник и проводился в типичных привычках аристократов, так что невозможно было прочувствовать весь дух Рождества, но он всё
равно любил этот праздник.
Сейчас всё изменилось. И теперь ему попросту не до отдыха.
Лидс, дом Августа Муна. Чудно. Путешествие обещало быть весёлым. Слава  Мерлину, что это задание его и только его. Убийство - это его работа. Плюс ещё наведение "косметического ремонта", дабы всё выглядело убедительно. Это же красота! Творческая работа - это ему как раз подуше.

Идеальная заметка для утреннего выпуска "Ежедневного Порока". Всё пройдёт без шума и лишних проблем, Рабастан это знал. Хорошо для Пожирателей и плохо для авроров. Очередная непонятная загадка! Он не сомневался, что это убийсто так и останется нераскрытым, как и множество других, совершённых Пожрателями Смерти.
Уже перед домом жертвы он решил надеть маску. Не зачем Муну видеть лицо его убийцы, да и осторожность ещё не вредила никому.
Его чёрная фигура, кажется, необычайно выделялась в этом белоснежном убранстве. Снег приятно хрустел под ногами, навевая мысли о зимних хогвартских деньках. Чудно, чудно. Ему сегодня яво везёт, чего явно нельзя сказать об Августе Муне. Он должен с детства знать, что нельзя вставать на пути людей, в чьих руках власть. Закон Мелифлуа должен быть принят! Любой ценой. И пускай эта цена всего лишь жизнь жалкого чиновни
Шоу начинается. Рабастан пинком вышибает дверь и, неожиданно встречается взлядом со своей жертвой. На лице испуг, а в воздух прямо чувтвуется привкус страха. Он улыбается, хотя улыбки его не видно. Лестрейндж даёт Августу право первого заклинания. Остолбеней. Ха, как оригинально. Он укняется от заклятия и, в да шага пересёк разделяющее их растояние. Крепко сжимает кулак и ударяет прямо в челюсть чиновнику. От неожиданности тот пошатнулся и упал. Ха! Далее начинается банальный маггловский мордобой. Точнее, бил только Рабастан, а жертва лишь предпринимала жалкие попытки защититься.
- Смирись, несчастный. Твоя смерть уже близка, - удар сыпется за ударом, а Мун издаёт уже жалкие стоны. Ещё минута и он умрёт. Так что можно навести хаос в доме. А это Лестрейндж умел и любил делать. Здесь не стоило прибегать к помощи заклятий. Больше удовольствия получишь, если сделать всё вручную. Получишь больше удовольствия и выглядить будет естественнее. Не забыли, это ведь сделали контрабандисты.
Рабастан рвал обои, раскидывал предметы обихода, швырял стулья, даже опрокинул журнальный стол, который - какая жалость - упал прямо на Муна. Мужчина застонал, а Лестрейндж рассмеялся.
- Это будет тебе уроком. - Пожиратель оглядел плод своей работы. Да, ужасные головорезы совершено не щадили бедного Августа Муна.
- Авада Кедавра, - небрежный взмах волшебной палочки оборвал жизнь человека, и убрал ещё одну ненужную фигуру из планов Тёмного Лорда.

Прелестное утро в аврорате: обычно к рассвету все тишь да гладь, никаких вызовов и никакой бумажной работы. Эйдан, правда, не очень любил, когда приходилось просто-напросто ждать окончания дежурства, но было что-то приятное в этом спокойствии. В такие моменты небольшая группка авроров, скованных сонливостью и скукой, напоминали компанию близких товарищей (что и было в некотором смысле чистой правдой). На минуту представить, что ничего нет, и они здесь собираются по одним лишь благим поводам - умиротворяющая иллюзия.
Но покоя для них в мировом запасе нет - и поэтому в одной из маленьких колбочек на столе загорается цветной огонь. Эйдан знает, что на колбочке выведено "А. Мун, Лидс, дом" - значит, только что одна из соседок мистера Муна, их осведомитель, засыпала волшебный порошок в такую же колбу у себя дома. А значит, она слышала или видела что-то - у Августа Муна дома неспокойно.
Авроры собрались быстро, сбросив сонливое оцепенение, и аппарировали на место. Идиллический пейзаж, снежное утро и аккуратные домики по всей улице - все бы хорошо, если бы не возмутительно неаккуратный дом Муна. Хорошо, если никто еще ничего не заметил - объясняться с местными жителями и тратить время не хотелось бы. Парадный вход встречал пустым проемом, и по токнк нему вела цепочка следов.
- Может, там еще кто-то есть, - Эйдан повернулся к Марлен и Джеймсу, - иду первым.
От вышибленной двери на крыльце валялись щепки, в проем были видны еще худшие последствия чьего-то пребывания: хлопья обоев, какие-то осколки по всему полу и... Сам Мун. Там же, на полу.
- Надо дверь закрыть, - озвучил свою мысль Эйдан. - Или, э-э... Просто вернуть её на место. - И отправился это выполнять.Не надо, чтобы на Муна глазели местные зеваки, которые, может, уже и проснулись: у бедняги было опухшее, в крови лицо, а на нем - застывшая маска ужаса. Наверное, он пытался защититься от нападавшего, но никак не смог - палочка, очевидно его, валялась совсем рядом. Рядом же было то, что раньше играло роль журнального столика. "Не позавидуешь ему", - уделил положенную долю сочувствия жертве Боунс.
Августа Муна изрядно потрепали, и Эйдан, переключив внимание на обстановку вокруг, сказал только:
- Поработали тут грязно. 
Что было обычное дело, не все же сплошь с не по-магловски изящными преступлениями сталкиваться. Пролевитировав дверь на её законное место, Эйдан не спешил наводить полный порядок. Может, разведенный тут хаос что-то скажет о нападавших. Правда все, что пока мог извлечь Боунс - это то, что убившие Августа Муна не беспокоились о незаметности. Джеймс и Марлен осматривали место - они уже проверили, что в доме ни единой души. Эйдан обошел комнату: хотя она и выглядела так, будто тут побывала стая разъяренных пикси, вещи внутри шкафчиков были в полной сохранности. Часы над каминной полкой были также нетронуты - стрелки спокойно продолжали двигаться по маленьким узорам созвездий и цифр.
- Ну что там? - вернулся к телу Эйдан. Скорее всего, придется полагаться только соседей, которые, может, и не слышали ничего, а тем более и не видели.